Как Реджеп Эрдоган стал самым влиятельным лидером в Европе

The Spectator, Великобритания / Дуглас Мюррей (Douglas Murray) — 5 мая 2016

Президент Турции поставил европейских лидеров в такое положение, которое выгодно только ему

Является ли Турция частью Европы? На протяжении большей части истории нашей цивилизации подобные вопросы вызывали только грубые насмешки. Османы не могли попасть в Европу вовсе не из-за каких-то предрассудков, а потому, что армии европейцев отражали их многочисленные атаки. Этот вопрос стал немного более оправданным примерно столетие назад благодаря приходу к власти Ататюрка и подъему современного турецкого государства (один из немногих примеров успешных попыток примирить ислам с государственной властью). В течение короткого периода времени на рубеже столетий некоторые серьезные люди (в том числе британское правительство) даже поддерживали вступление Турции в Евросоюз.

Однако сегодня этот вопрос стал исключительно формальным, и это объясняется в первую очередь тем, что либеральная траектория Турции уже давно изменила свое направление. Кроме того, в настоящее время эта страна все равно постепенно вливается в Европу. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган (Recep Tayyip Erdogan) убедил Евросоюз предоставить 75 миллионам его соотечественников право безвизового въезда на территорию стран Шенгенской зоны. Сделав это, он сумел добиться самого серьезного прогресса по сравнению со всеми своими предшественниками. Используя тактику запугивания, угроз и шантажа он сумел открыть своим гражданам ворота в Европу.

Успех Эрдогана имеет большое значение, потому что он во многих смыслах характеризует Евросоюз — в первую очередь идею о том, что ЕС осуществляет «мягкую силу». Эта теория возникла в 1999 году, когда Евросоюз назвал Турцию «государством-кандидатом», которое сможет вступить в этот союз, если выполнит все стандартные требования. Государства, которые претендуют на членство в Евросоюзе, должны добиться «стабильности институтов, гарантирующих демократию, диктатуру закона, защиту прав человека, уважение и защиту меньшинств». Спустя четыре года Евросоюз объявил о том, что Турция «предприняла важные шаги», необходимые для гарантии эффективного выполнения всех требований, в частности она позволила турецким гражданам пользоваться «фундаментальными свободами и правами в соответствии с европейскими стандартами».

Какое-то время все шло хорошо. Формальные переговоры по вопросу о вступлении начались в 2005 году, однако к этому времени в Турции произошли важные перемены. К власти в стране пришел Реджеп Тайип Эрдоган. Впервые избранный вместе со своей Партией справедливости и развития в качестве премьер-министра в 2003 году, Эрдоган, который теперь является президентом, начал предпринимать шаги для полной смены курса Турции. Он не был каким-нибудь высокомерным модернизатором. В прошлом, будучи мэром Стамбула, он попал в тюрьму за разжигание ненависти на религиозной основе, прочитав на митинге следующее стихотворение:

Мечети — это наши бараки,
Купола — наши каски,
Минареты — наши штыки,
А правоверные — наши солдаты…

Турецкие судьи увидели в этом угрозу для светских традиций турецкой демократии. Они оказались правы. Однако Эрдоган был терпеливым исламистом, который однажды сравнил демократию с поездкой на автобусе: когда автобус довозит вас туда, куда нужно, из него нужно выйти. Пока Эрдоган ехал в автобусе своей выборной должности, он пользовался своим влиянием, чтобы закрутить гайки и консолидировать власть в руках одной партии — и одного человека. Он даже заказал новый золотой трон. Этот мнимый халиф решил повести Турцию в чрезвычайно предсказуемом направлении: он решил консолидировать власть вокруг себя, забрав ее у армии и судебной системы и задушив недовольство внутри страны.

То, до какой степени Эрдогану удалось увести Турцию в обратном направлении, представляет собой современную трагедию. Когда около двух лет назад вокруг представителей его ближайшего окружения разгорелся коррупционный скандал, он быстро запретил YouTube и Twitter, назначил в следственную комиссию членов собственной партии и объявил эти расследования «попыткой государственного переворота», предпринятой людьми, которые якобы находятся на службе у «иностранных держав». Каждый раз, когда Эрдогана и представителей его окружения пытаются судить в соответствии с нормальными стандартами закона, он реагирует истеричными контратаками. И все это время в воздухе висел вопрос: а как же членство в Евросоюзе? Разве Эрдогана не волнует, что его авторитарный стиль правления может лишить Турцию права претендовать на вступление в Евросоюз?

Однако Эрдоган счел, что Евросоюз, несмотря на все его высокопарные заявления, позже можно будет подкупить. Брюссель постоянно грозит Турции пальцем. К примеру, после одного эпизода с вмешательством в механизмы судебной системы комиссар Совета Европы по правам человека написал, что «предложения по ограничению полномочий Высшего совета судей и прокуроров являются серьезным шагом назад для независимости судебной системы в Турции». Как же Анкара, должно быть, задрожала после этого заявления.

Между тем, Эрдоган продолжил вносить изменения в судебную систему и структуры полиции. Всего за одну ночь в январе 2014 года он снял с должности и заменил 350 офицеров полиции. Его партия присвоила себе новые полномочия, разрешив вести внутреннюю слежку за банками и компаниями в вопросах, касающихся «иностранной разведки». Как сказал один оппонент Эрдогана в парламенте (как долго такое сможет продолжаться?), «вы хотите искоренить демократию и контролировать всю систему». Это действительно так.

Турецкий народ тоже это заметил. В 2013 году протесты против правительства прошли в 60 городах страны. Однако полиция жестоко их подавила, а затем в Турции были приняты законы, ограничивающие проведение протестных акций в будущем. С тех пор правительство продолжило свое наступление на свободу прессы, а Турция стала регулярно попадать на первые строчки мировых рейтингов из-за огромного числа журналистов, находящихся в тюрьме. Однако даже этого оказалось недостаточно, чтобы Евросоюз отозвал свое предложение членства для Турции. Каждый год публиковались доклады, в которых перечислялись различные нарушения Эрдогана. Сначала Эрдоган относился к ним с безразличием, а затем с откровенным презрением.

К концу 2013 года Эрдоган уже заявил, что он больше не хочет выслушивать нравоучения от Брюсселя, и что он искренне надеется, что «Евросоюз, который резко критикует своих членов, обратит внимание на себя и составит собственный отчет о достигнутых результатах». В марте Эрдоган захватил контроль над газетой Zaman, которая до того времени была одной из самых влиятельных турецких газет с самым большим тиражом. Он возбудил дела против тысяч своих соотечественников, обвинив их в оскорблении президента. В апреле один турецкий гражданин был арестован по обвинению в оскорблении Эрдогана за то, что он попросил полицейского показать ему дорогу в зоопарк.

В то время, как подавление свобод внутри Турции — это трагедия, расширение территории охвата репрессий Эрдогана на Евросоюз — это уже скандал. Когда один немецкий сатирик указал на абсурдность немецкого закона, запрещающего оскорбления в адрес лидеров иностранных государств, раскритиковав Эрдогана, Турция потребовала, чтобы Берлин предпринял соответствующие меры. Эрдоган дал Ангеле Меркель команду «к ноге». И команда сработала: канцлер одобрила начало судебного процесса против провинившегося комика, отметив, однако, что немецкий суд вполне может признать г-на Бемерманна невиновным. Это (по крайней мере пока) является единственным различием между Германией и Турцией.

Несмотря на политику Эрдогана и связанную с ней неспособность Турции выполнить необходимые требования для вступления в Евросоюз, отношение ЕС к Турции осталось весьма благожелательным. В 2013 году в рамках диалога о либерализации визового режима Евросоюз выдвинул 72 условия, касающиеся безопасности, миграции, общественного порядка, основополагающих прав и возврата нелегальных мигрантов, которые Турция должна была выполнить, чтобы был введен безвизовый режим. Несмотря на то, что Турция не выполнила их, в ноябре прошлого года она договорилась с Евросоюзом о том, что безвизовый режим будет введен в октябре 2016 года. И требования Турции неуклонно растут.

Это вполне объяснимо. Потому что в прошлом году, когда канцлер Германии открыла двери Европы всем тем, кто смог туда добраться, роли поменялись. Убежденные в том, что все проблемы Ближнего Востока, Дальнего Востока, Северной Африки и Африки к югу от Сахары — это вина и ответственность Европы, миллионы людей двинулись в Евросоюз. И они сделают это снова. Сегодня даже Еврокомиссия и фрау Меркель понимают, что, чтобы предотвратить политическую катастрофу в Европе, они должны уменьшить число мигрантов. И внезапно Эрдоган сказал: «Евросоюз нуждается в Турции больше, чем Турция нуждается в Евросоюзе».

Сейчас в Турции находится 2,7 миллиона сирийских беженцев — по всей видимости, Эрдоган воспринимает их как своеобразное заряженное ружье. Он угрожает отправить их через Эгейское море в Грецию или дать им возможность пройти через Болгарию. «Если Евросоюз не предпримет необходимые меры, Турция не станет выполнять свою часть соглашения, — сказал он в апреле. — Около 3 миллионов людей кормятся за счет нашего бюджета. Но мы не станем кормить их только за спасибо». Если турки не получат безвизовый режим, «не стоит надеяться, что Турция выполнит свои обещания», добавил премьер-министр Ахмет Давутоглу (Ahmet Davutoglu).

Поэтому Евросоюз смирился с жестоким обращением Турции с курдами. Он закрыл глаза на текущую незаконную оккупацию севера Кипра. Он проигнорировал все свои номинальные требования. В попытке избежать нового наплыва миллионов мигрантов Евросоюз открыл двери 75 миллионам турецких граждан. Вполне возможно, что Эрдогану не нужно членство в Евросоюзе, что он просто получает удовольствие, помыкая Европой и показывая туркам, как он заставляет дрожать целый континент (или по крайней мере его лидеров). Сейчас Европа очень напоминает человека, который так боялся смерти, что решил покончить жизнь самоубийством.

Какова роль Великобритании во всем этом? Вскоре после вступления в должность премьер-министра в 2010 году Дэвид Кэмерон (David Cameron) поехал в Анкару и заявил там, что он сделает все возможное для ускорения процесса вступления Турции в Евросоюз. Будучи гостем Эрдогана, Кэмерон сказал: «Турция заслуживает места среди ведущих стран Европы, и я буду бороться за это. Я буду самым убежденным сторонником вашего вступления в Евросоюз и увеличения вашего влияния».

Наш премьер-министр выполнил свое обещание. Несмотря на то, что правительство Эрдогана сделало все возможное, чтобы показать, что Турции не место в Евросоюзе, Кэмерон продолжал настаивать на расширение границ Европы вплоть до Сирии и Ирака. Всего несколько месяцев назад в Палате общин он вновь заявил о том, что его правительство выступает за принятие Турции в Евросоюз. Разумеется, теперь, когда над ним нависла угроза референдума, он говорит, что его мнение имеет мало значения, потому что Франция не позволит Турции вступить в ЕС. Это ставит британского премьер-министра в странное положение, поскольку, если верить его словам, правительство Франции является единственной силой, способной спасти его от его собственных убеждений.

В частных беседах Эрдоган, возможно, не скрывает своего изумления, говоря о том, чего ему удалось добиться. Чем хуже он себя ведет, тем большим влиянием он пользуется в Европе. Он способен приказать немецкой полиции арестовать немецкого комика за шутки, которые ему не нравятся. Он способен отдавать распоряжения Евросоюзу о подготовке «отчета о достигнутых результатах» по Турции в удобный для него момент. Несколько недель назад был опубликован текст разговора, в ходе которого председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер (Jean-Claude Juncker) просил Эрдогана не забывать о том, что «в Брюсселе мы относились к вам, как к принцу».

Эрдоган, принц Европы — вполне подходящий титул для исламистского диктатора, который считает беженцев разменной монетой и готовится уничтожить наш континент. Тем не менее, Эрдоган стал тем человеком, который понял — и показал всему миру — как работают механизмы Евросоюза.